Федеральный журналистский конкурс«Стратегии и современное стратегическое управление»ПОЧЕМУ ГОРЯТ НИЖЕГОРОДСКИЕ ЛЕСА«Народ, который разрушает свою почву, уничтожает сам себя». Франклин Рузвельт, 1933 г.
И дым Отечества... В результате крупного лесного пожара, случившегося летом 1998 года в районе Березовой поймы (по Московскому шоссе), площади погибших лесных насаждений составили 350 га. Летом того же года на площади 200 га была проведена расчистка и разработка горельников. Впоследствии здесь был посажен молодой лес, но и его судьба оказалась печальной. Затраты на расчистку и ле-совосстановление составили более 2 млн. рублей (из средств федерального и областного бюджета). Пожары в пригородной зоне Нижнего Новгорода, куда входит и Березовая Пойма, происходят каждое лето. Едкий дым от горящих лесов черной пеленой накрывает областной центр, города-спутники, щиплет глаза его жителям. Так природа мстит людям за их прошлые грехи, за грубое вторжение в природный комплекс. Начинается все с ранней весны. Уже тогда дают о себе знать дымящиеся торфяники - освободившаяся от снега земля тут же окутывается белым дымом. Это привет с прошлого лета. Ведь торфяные пожары имеют такую особенность, что не прекращаются ни с наступлением холодов, ни под проливными дождями. Огонь забирается глубоко под землю и в комфортных условиях съедает гектар за гектаром ценнейшего торфа. И, кажется, этому ничего нельзя противопоставить. Однако мне много раз приходилось бывать в Прибалтике, где, как известно, болот и торфа не меньше, чем в Нижегородской области. Но там леса не горят, а торфяники не дымят. Еще в 1989 году в Литве было восстановлено право частной собственности на землю и свободной ее продажи. Сменилась и система мотивации у частного землевладельца, появился мощный стимул к труду, а вместе с ним и головная боль - материальная ответственность за состояние своей территории. Скажем, в случае пожара торфяника у его хозяина возникает реальная перспектива вылететь в трубу вместе с дымом — обанкротиться. После земельной реформы там реализуется комплекс противопожарных мер вплоть до восстановления прежних земноводных экосистем, то есть прежних болот. Ведь болота - та же ферма, где можно собирать урожай клюквы вместо кукурузы или сенокоса, как на наших торфяниках. Зато полностью исчезает риск пожаров. К примеру, литовский владелец дубовой рощи ни при каких обстоятельствах не пустит ее под топор. Как и всякий добрый хозяин, он проявит массу изобретательности, чтобы сохранить рощу, привлечь под сень дубов отдыхающих, туристов, лучше иностранных - с валютой. Литовцы говорят: «На нашей земле растут не дубы и сосны, а литы и доллары. Плодами земли будем пользоваться не только мы, но и наши потомки. Не можем же мы оставить своим потомкам пеньки от дуба, горельники, заброшенные торфоразработки, отравленные реки». А рядом с Литвой - Белоруссия, где лесное и земельное законодательство очень сходно с российским. Оно половинчатое: можно дать крестьянину землю, а можно не давать. Можно создать ему сносные условия для хозяйствования, а можно сделать их невыносимыми, и тогда вчерашние крестьяне уходят в город. Все зависит от Его Величества Чиновника. Вместе с национализацией земли бывший советский чиновник получил для себя наиглавнейшую привилегию -командно-административную функцию, с которой он не расстается ни в России, ни в Белоруссии. «Земля - это власть. Отдать ее настоящим хозяевам - означает приблизить свой политический крах. Вот и ухватилась вертикальная рать за нее, прикрываясь интересами людей и заботой о них», - эти слова принадлежат Александру Лукашенко. Только довыборному, когда он был директором рядового совхоза. А после того, как стал Президентом, то есть Главным Чиновником, его словно подменили. В России и Белоруссии оказались сходными и последствия половинчатых земельных законодательств. «Витрины» горельников являются принадлежностью как Нижнего Новгорода, так и Минска. Так же как и Нижегородская область, Белоруссия на глазах беднеет лесом - становится лесостепью. Межгосударственные аналогии можно продолжить. К примеру, в Ленинградской области леса горят, а в соседней Финляндии такой беды не знают. Суоми называют страной голубых озер. «Витрин» горельников, бесхозных заброшенных карьеров там не увидишь. Удивительно, но факт: авиационную противопожарную службу Финляндии составляют 1 (один) дежурный вертолет и 4 (четыре) пожарника на его борту. Горели, горят и будут горетьПроблема лесных пожаров в пригородной зоне поселка Березовая Пойма и в Балахнинском районе меня интересовала давно. Это территория бывших торфопредприятий, поставлявших некогда дешевое местное топливо для первенца советской индустрии - Балахнинской НиГРЭС. Помните лозунги 20-х годов? «Коммунизм - это советская власть плюс электрификация всей страны», «Через двадцать лет вы не узнаете лапотной России». Торф оказался решающим фактором ускоренного строительства социализма. Высушенный в брикетах он исправно горел в топках первых электростанций. Но как источник плодородия показал свое коварство: во-первых, улетал с ветром, во-вторых, - провоцировал летние заморозки из-за малой теплопроводности. Поразительна живучесть торфяного пожара. Будучи затушенным, он может затаиться и тлеть годами, поджидая подходящей погоды, чтобы воспламениться вновь, как Кощей Бессмертный. На борьбу с Кощеем, как в черную дыру, улетают большие миллионы из местного и федерального бюджетов. Революционный пафос с годами угас. Балахнинская ТЭЦ уже давно работает на газе и мазуте. Однако экологическое наследие дает о себе знать и поныне: огромные территории осушенных болот, заброшенные карьеры, торфяные поля в летнее время стали источниками пожаров от людской небрежности, оставленного костра, брошенного окурка. Кривое стекло бутылки в жаркий день может сфокусировать солнечный лучик на торфе, прибавьте к лучику легкий ветерок - и пошел гулять красный петух по торфянику, окрестным лесам, захватывая и населенные пункты. «Лампочка Ильича» продолжает горсть лесными пожарами, демонстрируя пример хищнического природопользования: после нас хоть трава не расти. Она и не растет. А если вырастет молодой лесок от самосева или лесопосадок местными лесничествами, то он выгорит после очередного всеобщего пожара. На таких «ничейных» территориях обширные пожары происходят со средней цикличностью в пять-шесть лет (до очередного сухого, жаркого лета). Пригородные лесхозы ежегодно фиксируют сотни лесных пожаров от самовозгораний и даже от взрыва торфяной пыли, поднятой проезжим автомобилем. И тут резонно задать вопрос - существует ли в Нижегородской области программа рекультивации выработанных торфяников? А если она есть, то хватает ли денег на ее реализацию? Судя по всему - или программы нет, или денег не хватает. Например, в районе участка кольцевой автодороги, по обе стороны шоссе московского направления открывается широкая панорама сотен гекгаров сгоревшего молодого леса. Лес сгорел еще в 1992-94 годах, но почему-то градоначальники Нижнего Новгорода в упор не видят такую «витрину» в своей зеленой зоне? Кооператив - дело тонкоеВ конце 80-х годов желание вмешаться в роковую закономерность лесных пожаров в зеленой зоне Нижнего Новгорода свело меня с директором Балах-нинского лесхоза Валентином Ивановичем Бовыкиным. Человек, влюбленный в свою профессию, Валентин Иванович возглавлял образцовое предприятие, известное в лесной отрасли Российской Федерации. В апреле 1988 года во всех четырех лесничествах лесхоза были организованы кооперативы - первые ласточки новых производственных отношений, положивших начало многоукладности в экономике Гослесфонда. Казалось, началась та самая долгожданная Перестройка, пришло время прагматизма, здравого смысла, которых так недоставало нашей неповоротливой директивной экономике. В годовом отчете директора в разделе «Подсобное хозяйство» читаем: «В Лукинском и Правдинском лесничествах числятся в составе Гослесфонда сотни гектаров карьеров из-под гидроторфа, заполненных водой. На базе озер Боровское, Костичево и карьеров организованы кооператив «Озерный» и участок на кооперативных началах. Участку и кооперативу переданы в пользование два пустующих кордона и надворные строения при них. Планировалось разводить в озерах и глубоких проточных карьерах карпов, ондатр, водоплавающую птицу. Кроме того, предусматривалось создание ферм на 5000 кроликов, и 100 голов крупного рогатого скота, мелких пасек. Земли под линиями электропередачи планировалось использовать под зерновые культуры, корнеплоды и сенокосы. За короткое время был построен крольчатник на 3000 голов, завезены породистые кролики. Почти закончено (на 80 процентов) строительство капитального скотного двора размером 60х12 метров. Обзавелись технологией по разведению ондатры, в штат взяли ихтиолога и зоотехника с высшим образованием. Проработали вопросы по организации платного отдыха. Однако вскоре кооператив распался. Скотный двор, бычки и сено - проданы. Крольчатник пустует. От рук лесных бродяг сгорели кордоны - форпосты по охране леса от пожара в центре лесного массива. И все это по причине запретительных мер со стороны рыбной и охотничьей инспекций, областного общества охраны природы. Лесхозобъединение запретило оказывать кооперативу возмездную денежную помощь для ускорения становления, обещанную лесхозам. Не удалось получить ссуду в коммерческом банке на приемлемых условиях…» Короче говоря, сказалось продолжающееся неприятие кооперативного подряда руководством лесхозобъединения. Перестроечные новшества не нашли понимания на областном уровне, и как следствие в лесхоз зачастили ревизии, посылались судебные иски, обращения в Госарбитраж... Затем в бой вступила артиллерия районного калибра. Она-то и добила Балахнинские лесные кооперативы. Восстановление экосистемы по литовскому образцу не состоялось. Вскоре, вместо кооперативного подряда, в леса нагрянул рынок в другой его форме…
А дальше что?Уже после освобождения от обязанностей главы лесхоза, В.Бовыкин в статье «Заблудился рынок в трех соснах» писал: «Рынок пришел в лес, не поинтересовавшись тем, что здесь функционируют две отрасли, совершенно противоположные по своим интересам. Лесхозы, как известно, выращивают добротный лес до товарного вида -столетнего возраста - и сберегают его от всяческих бед. Леспромхозы озабочены проблемами заготовки и реализации древесины. При этом лесхозы, как и должно, содержит собственник леса - государство, а леспромхозы не только содержат себя, но и возвращают государству часть затраченных средств на охрану и выращивание леса. Таково веление его величества Рынка, поставившего леспромхозы на грани развала. Но еще более убедительным он оказался для лесхозов и для леса вообще. Сразу встал вопрос: а пристало ли лесхозам в новых условиях сидеть на шее у государства при его дефицитном бюджете? Не целесообразнее ли мобилизовать «внутренние резервы» - рубки ухода и вести расчеты по зарплате продукцией леса? Увы, горькие последствия от использования таких резервов не заставили себя ждать. Соблазном стал дуб чешуйчатый, кое-где сохранившийся в виде крошечных рощ. По стоимости его приравняли к медноствольной сосне, и сотни кубометров дуба после «рубок ухода» укатили а Японию и Италию. А что областное управление лесами? Может, оно возместило многомиллионный ущерб, нанесенный бесценному достоянию нации? Нет, конечно, ведь никто и нигде в мире сам себя не штрафовал. Рубки ухода и санитарные - основные лесоводственные меры по формированию полноценных лесов будущего, поддержанию их в надлежащем противопожарном и санитарном состоянии - стали способом промышленного производства товарной продукции. Деревья ведь в лесу не считаны и сбыт мачтовых сосен никем не ограничен. Разбой в дубовой роще и сосновом бору вовсе не досадное исключение. И, как оказалось, не самое страшное. Почему-то невыгодно стало очищать горельники от тонкомерных деревьев и сажать здесь новый лес. Между тем в застойные времена десятки предприятий города Горького выделяли людей на разработки горельников и посадки леса в зеленой зоне». С высоты птичьего полетаЕсли подняться над лесными пожарами, то взору предстанут и очаги социальной напряженности - замершие крупные предприятия. Территория Балахнинского района будет выглядеть большой квартирой, заставленной дорогими, но ненужными вещами. За исключением разве только ТЭЦ, целлюлозно-бумажного комбината и, пожалуй, птицефабрики старой постройки. А вот Чернораменская птицефабрика, завод железобетонных изделий, завод радиорелейной аппаратуры и даже первоклассный аэродром «Правдинск» с бетонным покрытием оказались нежизнеспособными. Рыночная конкуренция, жестокая, но справедливая, расставила все по своим местам. Она как река с мощным течением, противостоять которому могут только сильные, слабых она выталкивает из фарватера и садит на мель. Среди сидящих на мели оказалось и лесное хозяйство области. Оно не в силах противостоять пожарной стихии, не способно сохранить нужный уровень лесистости: некогда многолесная Нижегородская губерния уверенно превращается в лесостепь. Причем повсеместно, вплоть до северных Ветлужских берегов. Снять с мели лесное хозяйство способна только земельная и лесная реформы. При непременном условии: если ее будут проводить профессионалы -законодатели и исполнители, такие, как Валентин Иванович Бовыкин. Иначе печальный опыт Балахнинских кооператоров может повториться.
Бессмертен ли Кощей?Проезжая лесом по территории постсоветской Прибалтики, России или Белоруссии, только в странах Балтии из окна поезда, автомобиля можно увидеть мирно пасущихся диких коз (косуль), перелетающих от водоема к водоему уток, от перелеска к перелеску куропаток. Однако там не увидишь «наших» весенних палов сухой травы. Подобные «шалости» считаются преступными. Бережное отношение к природе — в крови прибалтийских народностей. Сегодня стало очевидным, что 70-летняя национализация земли пагубно отразилась не только на менталитете советского человека. Пострадала сама природа, частью которой Ноmо Sapience является. Не пора ли разумному человеку последовать примеру стран Балтии, «отдать землю настоящим ее хозяевам», - как справедливо говорил белорусский президент. После возвращения хозяина к земле отпадет надобность в громоздком аппарате управления территориями, существующем и в России, и в Белоруссии. К примеру, в Литве, которую я хорошо знаю, нет Управления лесами ни в столице, ни в районах. Задумайся, читатель: Управления лесами нет, а порядок в лесу - есть? Кстати, и в царской России не было подобных управлений лесами ни в губерниях, ни в волостях. А в государевых лесах заглавной фигурой был лесничий, как правило, в единственном числе. В Литве нет Министерства сельского хозяйства подобного Нижегородскому. Вместо него в районной мэрии имеется землеустроительный офис из нескольких чиновников с рекомендательными функциями. Там балом правит хозяин земли - фермер, арендатор. Земля стоит дорого, поэтому большая часть ее арендуется, в том числе у крестьян-пенсионеров. После земельной реформы каждый литовский крестьянин получил пай - 3 гектара земли. В настоящее время в рамках экономического сотрудничества Прибалтийских республик осуществляется государственная программа восстановления лесов, утраченных за годы Советской власти. Залечиваются раны, нанесенные природе в результате неразумной водохозяйственной политики - осушения болот, спрямление малых рек и т.п. Финансирование программы - адресное, целевое, конкретному хозяину или арендатору территории. Результаты расходования средств легко контролируются. Программа исходит из принципа: болезнь легче предупредить, чем лечить. Отсюда высокая ее эффективность, чего не скажешь о российских усилиях по тушению торфяных пожаров. Даже чрезвычайные меры, применение тяжелой авиации не дают желаемого эффекта. Сбросы воды с небес, финансовые вливания из федерального бюджета в областной, являются безликими, неэффективными и заканчиваются... «пшиком». Леса горели, горят и будут гореть. Для борьбы с Кощеем Бессмертным нужна государственная программа, учитывающая международный опыт. Основой ее должна стать «Программа сохранения почв», принятая конгрессом США еще в 1933 году. Автором ее является Франклин Рузвельт. Благодарная Америка четырежды избирала его своим президентом. К примеру, Программой запрещаются сплошные вырубки лесов. Болота объявлены местом обитания богатого животного мира и не менее богатой флоры. Как правило, они выкупались государством, становились заповедниками, памятниками природы. Американская «Программа сохранения почв» стала достоянием мирового сообщества. Советские вожди из-за железного занавеса Программы не заметили. Они игнорировали ее в своих революционных, экологически необоснованных проектах. Драматическая жатва природных катаклизмов нынешнего года заставляет пристально присмотреться к «Программе сохранения почв», к опыту Прибалтийских республик. Лучше поздно, чем никогда. Победить Кощея может только хозяин земли, но не чиновник- ни нижегородский, ни минский, ни московский. 2002 год |
|
|
|